Вдохновение растет из корней самосоздания, через акт регенерации разумных качеств Руки, Рта и Глаза. Когда укореняется в физическом достижении Магического Искусства, фокусируясь в единственной точке - которая есть Воля и Желание  - я преобразовываю Видение через слепые эмоциональные состояния, проявляющиеся в теле. Они вытекают через секретные рты скрытыми звуками. Наведено ли это состояние  чувствительностью Пробуждения, Сна или Cновидения, оно неизменно проявляется  в моментах эмоций. Таким образом, функция жрицы, речь - многим неизвестная - которая находится глубоко в телах женщин, лишённая плоти, как мумия  самосоздания. Каждая нить связана в сети паука, пробуждая мертвую плоть к рождению Нового. Как в cвязывании молитвы-стрелы, каждый цикл менструации ждет медитации боли; связывание нитей - акт вытягивания снятой кожи магического тела из темноты могилы. Таким образом, новая плоть пробуждается в отсутствии света. В избытке таких потоков,  момент практики расширяется в царства художника, захваченный как единственная нить, ожидающая быть сотканной  любым подходящим для человека посредником.


    Таким образом «Я»  наблюдает  смертную плоть, связанное шифрами повторения в тексте, или языке языка, в единой точке пробуждения. Скромная подпись самовыражения тонет в жидкой природе личного пробуждения. И так  «Я» отдается святому искусству сновидения в тихом языке произносимой тайны.

    В проведении кругов скрытого взгляда,  внутри начинает воспламеняться боль. Дрожащие, как ядовитые укусы, падают лепестки ночи. Она танцует в объятии полета, горя в траурной песне  силы Девы. Прилив в изменении ложа рек, в тихом омуте слышен их крик. Поглощенные в темноте духи умирают, пробуждаясь в видениях вечного ночного неба.


   В плоти «Я» открывает себя голодным открытым ртом. Чтобы вкусить крови удовольствия боли, в имени смерти  лицо «Я», скрытое в виде смертной маски, родилось из моей нечестивой беременности. Путь через самые темные сети затопления, спеленутые  мумии собственного творения. Ибо я - это она  в алом плаще, хозяйка вызванной темноты. В ядовитом порошке черной соли «Я» окруженное воротами тени - пробуждается в присутствии собственного Древа смерти, призывая семя к урожаю. «Я» переходит от мумии из разоблаченной формы, пробуждаясь на рассвете Черного Солнца. Она становится как зверь и невеста, в поисках удовольствий в дикой эмоциональной гордости. Разоблачение плоти в неприглядной петле, охотник и добыча в паутине логова паука. В подмененном эльфами ребенке при рождении, она собирает потоки, пуповину, петлю, с которой связаны веревка смерти и узел рождения.

   В смерти моей собственной плоти «Я»  делает первый вдох. Как новорожденный ребенок неназванной отравленной невесты. «Я» становится самой страшной смертной плотью, голодом чувственного зачатия. Судьбой тех, кто осмеливается позвать необузданную кобылу  окровавленной боли. Ищу, как жажду одиночества, жертву. Пирую, как бесформенное существо моего  самотворчества; кровь брызгает из моего рта. Кипит  в плодовитости пустоты, говоря непристойности  женщины - помещает «Я» на перекресток неназываемого союза.