КОНТАКТЫ С ЭЛЕМЕНТАЛЯМИ КЕННЕТА ГРАНТА И АРТУРА МЕЙЧЕНА

Кристофер Джозифф

Кеннет Грант, родившийся в 1924 году, широко известен как «великий старик» британской послевоенной оккультной сцены. Грант уникален тем, что он почти наверняка единственный человек, который еще жив, кто знал всех трёх самых влиятельных фигур в оккультном мире двадцатого века, имел тесные личные отношения с Алистером Кроули и Остином Османом Спейром, а также работал с Джеральдом Гарднером, крестным отцом современного викканского движения.

Студенты оккультизма давно признали, что Грант широко использовал работу Г.Ф. Лавкрафта в своих многочисленных трудах и в магических практиках. Возможно, менее известно, что многие элементы из художественной литературы Артура Мейчена также широко использовались в работе Гранта; в частности, новеллы «Чёрная печать», «Холм грёз» и «Белые люди».

В 1944 году Грант связался с Кроули с намерением стать его учеником; в течение последних трёх лет жизни Кроули, Грант был также его секретарем и личным помощником. Последняя роль включала поставку соответствующего материала для чтения; в своём увлекательном и трогательном мемуаре «Вспоминая Алистера Кроули» Грант цитирует письмо Кроули, в котором пожилой Зверь пишет: «Большое спасибо за «Тайную Славу» {Артур Мейчен}; лучшее из того, что я прочитал. Критика последует, когда я буду достаточно силён». (16 января 1945 г.). А позже в том же году, в последнем доме Кроули, в гостевом доме Гастингса Нетервуд, они оба увидели Пана, как рассказывает Грант:

Великий Бог Пан: однажды утром в «Нетервуде», когда Кроули сопровождал меня от гостевого дома до коттеджа, мы пережили совместное «видение» сатира, сформировавшегося под ранним весенним солнцем. Это могло быть результатом инвокации, которую я и Кроули, выполнили на территории коттеджа, где я остановился. Я оставил входную дверь приоткрытой, пока собирался забрать Кроули из гостевого дома. Он часто приходил в коттедж, если позволяла погода, и диктовал несколько писем или болтал о магии.

В то утро я увидел, что у него были другие намерения. С дрожью в голосе, фальцетом он начал произносить припев своего «Гимна Пану», и я присоединился к нему. Когда мы добрались до коттеджа, песнопение приобрело гипнотический характер. Внутри я открыл окно, в котором луч солнечного света вспыхнул на плотном ложе из листьев плюща. Тонкая дымка висела над землёй. Яркий, скользящий свет отобразил почти человеческое лицо, окружённое листвой. Это был не совсем плод моего воображения, потому что Кроули тоже это видел. Инцидент невозможно полностью отобразить в рассказе - такой опыт практически не передаётся, но сегодня впечатление остаётся таким же ярким, как и сорок пять лет назад. (1 июня 1945 г.).

После смерти Кроули Грант был уполномочен тогдашним главой Ordo Templi Orientis Карлом Гермером на пост главы организации в Великобритании. Ordo Templi Orientis (или O.T.O.) был магическим / масонским орденом, возникшим в 1890-х годах в Германии. Кроули стал его главой во всем мире в 1925 году. После его смерти в 1947 году возникли различные группы O.T.O., включая собственную группу Гранта, каждая из которых заявляла, что является законным наследником Кроули. Таким образом, в начале 1950-х годов Грант основал новую магическую организацию, «Ложу Новой Изиды», и разработал Манифест, в котором было объявлено об открытии «Потока Сириуса-Сета». Считалось, что Грант настолько далеко отошёл от первоначальных принципов O.T.O., что Гермер изгнал его в 1955 году. В результате Грант основал конкурирующее Тифонианское O.T.O.

Термин «Тифонийский» указывает на влияние поэта и египтолога девятнадцатого века Джеральда Мэсси (ныне, казалось бы, забытой фигуры, но в своё время популярного и противоречивого оратора, чьи лекции вызвали большой шум из-за его аргументов в пользу иудо-христианства, которое было высшей производной от более ранних религиозных систем мышления, таких как древне-египетская и вавилонская). Согласно Мэсси, более ранняя религия Древнего Египта была ориентированной на богиню, которая объединилась в культ Тифона или Сет-Тифона (Тифон - богиня, а Сет - ее сын). Впоследствии, когда лунная матриархальная религия была оспорена более новой, солнечной и патриархальной религией, Сет и Тифон были демонизированы. В противоположность культу плодородия и воскрешения Изиды-Озириса-Гора, Сет представляет собой сухую, враждебную жизни пустыню - в конечном итоге отождествляемый с Сатаной, Противником. Звезда Сириус также является компонентом системы Гранта, и он утверждал, что получал сообщения от трансмунданных или внеземных существ, происходящих с Сириуса.

Опасаясь чрезмерного упрощения, Грант утверждает, что с самых ранних этапов развития человечества люди (и их предшественники) общались (или, по его словам, «занимались обменом») с трансмунданным разумом. Совсем недавно, в двадцатом веке, такой контакт был восстановлен Кроули (ченнелинговая «Книга Закона», переданная развоплощённым существом Айвассом, которого Кроули считал происходящим из Шумера), а затем и самим Грантом. В связи с этим он рассматривает художественную литературу Лавкрафта и Мейчена - особенно те истории, которые ссылаются на существование на Земле предчеловеческих или сверхчеловеческих существ - как основную истину. Таким образом, «Вне кругов времени» он пишет:

В современных вымышленных фантазиях, задуманных якобы, чтобы скоротать несколько часов, определённые адепты подошли ближе к истинному секрету магии и творческого сознания ... по сравнению с кое-чем из того, что недавно открыла западная наука. Одним таким адептом был писатель Артур Мейчен.

В своих «Культах тени» Грант пишет:

Мейчен, Блэквуд, Кроули, Лавкрафт, Форчун и другие, часто в качестве темы своих работ использовали приток внеземных сил, которые формировали историю нашей планеты с начала времён; то есть с тех пор, как для нас началось время, мы слишком склонны полагать, что мы были здесь первыми и что мы одни здесь, а самые древние оккультные традиции утверждают, что мы были не первыми и не единственными людьми земли; Великие Древние и Старшие Боги находят отголоски в мифах и легендах всех народов.

Остин Спейр утверждал, что имел непосредственный опыт существования внеземных разумов, и Кроули - как совершенно ясно доказывает его автобиография - посвятил всю свою жизнь доказательству того, что внеземное и сверхчеловеческое сознание может существовать и существует независимо от человеческого организма.

Лавкрафт протестовал (в переписке с друзьями), что его выдумки были именно выдумками, и он поддерживал рационалистическое, атеистическое мировоззрение, в котором было мало места сверхъестественному. Несмотря на этот скептицизм со стороны сознательного Лавкрафта, Грант и другие утверждали, что обычные сны Лавкрафта и ночные кошмары об инопланетных расах и пейзажах (которые во многих случаях вдохновляли его рассказы) были результатом бессознательного получения доступа к тому, что иначе было недоступно. Чужая реальность. Ужасный осьминогоподобный Ктулху Лавкрафта, Великий Древний, живущий спящим под морем, не мёртвый, а грезящий, был описан Грантом как метафора для самого бессознательного разума.

То же самое можно сказать о художественной литературе Мейчена, и это похоже на линию, которую Грант использует в своих повторных ссылках на Иксаксар Мейчена или Шестидесятикамень (правописание, изменено Грантом на Иксаксаар по причинам каббалистики / гематрии). Этот таинственный древнейший камень (и, возможно, внеземного происхождения) появляется в новелле «Чёрная печать». Здесь Мейчен умело пародирует классического географа Солина, описавшего дикую и предчеловеческую расу:

...они ненавидят солнце. Они шипят, а не говорят; их голоса резкие, и их невозможно слушать без страха. Они похваляются неким камнем, который они называют Шестидесятикамнем; говорят, что он отображает шестьдесят символов. И у этого камня есть тайное невыразимое имя; Иксаксар.

В новелле «Чёрная печать» выясняется, что этот древний и злобный народ всё ещё обитает в некоторых уединенных районах Южного Уэльса.

Грант, во многих случаях, похоже, относится к стилистике Солина, как к подлинной. Достаточно нескольких примеров:

Фактом является то, что Liber AL [«Книга Закона» Кроули]… отмечает будущее время бессловесным, характеризуемым «речью змея» или нечеловеческим шипением, на что ссылается Солин в своём описании Иксаксаара.

Следует отметить, что «шипение» не упоминается в оригинале Солина, а взято из подделки Мейчена. И точно так же, хотя Солин ссылается на Шестидесятикамень, название Иксаксар - изобретение Мейчена. Можно утверждать, что если бы Грант знал об изобретении Мейчена, это никоим образом не помешало бы ему использовать этот материал - логика заключалась в том, что Мейчен каким-то образом воспринимал или интуитивно понимал скрытое течение оригинального текста. Таким образом, его латинский перевод, хотя якобы являлся вымыслом, представляет собой магическую реальность.

И снова:

Шипение, связанное с их [дропами; нечеловеческими существами, которые якобы пришли на землю где-то в Китае 11-12 000 лет назад] нечеловеческими обрядами, напоминает о культе чёрного камня Иксаксаара, на который ссылается Мейчен, связано с формулой протоплазматической реверсии. Такие культы являются невероятно древними... Обряды включали (и всё ещё вовлекают) диск, колесо или чакру, и чёрный камень… связанный с культом Иксаксаара, упомянутого Солином.

Вышеупомянутое понятие протоплазматической реверсии появляется в последней главе «Великого Бога Пана», когда Хелен Воган встречает свою ужасную смерть:

...когда дом жизни, таким образом, открывается, туда может войти то, для чего мы не имеем названия, и человеческая плоть может стать завесой ужаса... я видел форму, единого пола и колебание между мужским и женским, андрогина, разделяющегося на два пола, и воссоздающего себя вновь. Видел тело человека, падшего до зверя, и зверя, поднимающегося из глубин…и то, как бывшее наверху стало низом, и существо из бездны, ниже всех творений.

А также в новелле «Белый порошок», где эксперименты Фрэнсиса Лестера с определённым лекарством приводят его к столь же ужасному концу:

Там на полу была тёмная и зловонная масса, кипящая от разложения и отвратительной гнилости, ни жидкая, ни твёрдая, но тающая и изменяющаяся на наших глазах, и пузырящаяся маслянистыми пузырьками, похожими на кипящую смолу. И посреди всего этого сияли две горящие точки, похожие на глаза, и я видел, как извивались и шевелились конечности, и что-то двигалось и поднималось вверх, что могло быть рукой. Доктор сделал шаг вперёд, поднял железный прут и ударил горящие точки, он бил снова и снова в ярости ненависти.

Ясно, что это не просто распад или разложение; скорее это возврат или сокращение к «первоматерии». Весьма вероятно, что имя Хелен Воган было навеяно именем алхимика Томаса Вогана, чей «Lumen de Lumine» (которого Мейчен высоко ценил) говорит об этой первоматерии как о слизи, «ужасной, невыразимой тьме». Воган утверждал, что видел эту первоматерию, но она неописуема.

Грант провёл сравнение между протоплазматической реверсией Мейчена и атавистическим возрождением Остина Османа Спейра. Спейр верил, что человек может вступить в контакт с прошлыми воплощениями или эволюционными формами, которые, по сути, были его предками, вплоть до самых ранних форм жизни. Гэвин Семпл в своём замечательном изложении философии Спейра «Зос-Киа» выражает это так:

Как человеческие животные, наши физические и нервные структуры сохраняют остатки нашей эволюции; слоистая структура мозга состоит из слоёв рыб, рептилий, амфибий, птиц и т. д. через млекопитающих, приматов и людей; это физиологическая основа генетической памяти. Более того, каждый из нас повторяет весь порядок эволюции на Земле, от простейших до человека, в течение девяти месяцев нашей инкубации в утробе матери; действительно, на протяжении всей нашей жизни мы несём с собой наших предков и их мудрость - наши атавизмы плавают как хромосомы в океане ядер наших клеток, их голоса отражаются в пещерах наших костей. Убеждение Спейра заключалось в том, что все знания о прошлом, настоящем и будущем существе находятся внутри нас, и определённые условия могут быть использованы и возвращены в сознание как сила и знание. В своих более поздних работах он назвал этот процесс «Атавистическим Возрождением»; и способность вспомнить, которая вызывает такую память «атавистической ностальгией» - буквально «тоска по родине».

Однако, хотя между этими двумя понятиями есть сходство, есть также глубокий контраст, который Грант, кажется, маскирует. Жертв протоплазматической реверсии Мейчена (и я сознательно использую термин «жертвы») постигает ужасная судьба, поскольку они возвращаются к ужасной изначальной слизи. Напротив, процесс Атавистического Возрождения Спейра может в конечном итоге привести к встрече с тем, что он называет «Всемогущей Простотой»:

Знать, что подсознание является воплощением всего опыта и мудрости прошлого воплощения - человеческого, животного, птичьего, растительного и т. д. и т. д., всего, что существует и будет существовать. Каждый из них является слоем в порядке эволюции. Естественно, чем ниже мы исследуем эти слои, тем ранними будут формы жизни, к которым мы придём; последней будет Всемогущая Простота.

Таким образом, в отличие от первобытной слизи Мейчена и Томаса Вогана (которая, как мы помним, является предельным источником материального мира, являющегося «первоматерией»), Всемогущая Простота Спейра превосходит материальность; вместо этого она нечто более похожее на Божество, Дао или Айн Соф (то, что безгранично) каббалистов. В другом месте Грант берёт предложение из работы ученого-ракетчика-ренегата, алхимика и сексуального мага Джека Парсонса («Книга Бабалон»; она же Liber 49):

...падение эго между непреклонной или губительной обратной стороной богов. Чтобы углубиться, вы должны отвергнуть каждое явление, каждое освещение, каждый экстаз, идти вниз до тех пор, пока не достигнете последних аватаров символов, которые также являются расовыми архетипами.

и создаёт связь между этим, Атавистическим Возрождением Спейра и Протоплазматической Реверсией Мейчена.

Грант имеет тенденцию опираться на случайные фрагменты, взятые из рассказов Мейчена, продолжая устанавливать связи, которые, возможно, не всегда оправданы. Например, в книге «Вне кругов времени» он цитирует использование Мейченом слова «Алала» в «Белых людях», которое, как объясняет Грант, ученик Кроули Чарльз Стэнсфелд Джонс (он же Брат Ахад) считал Словом Эона. Однако при ближайшем рассмотрении можно увидеть, что слово в контексте отрывка из «Белых людей», где оно появляется, относится к сущности или существу, а не к понятию: «... и затем я закрываю глаза, и положив мои руки на них, шепчу слово, и Алала приходит. Я делаю это только ночью в своей комнате или в определённых лесах, которые я знаю...». Возможно, Мейчен ссылался на Алалу, греческую богиню, которая часто посещала поля сражений и которая олицетворяла боевой клич.

Грант также цитирует «Белых людей» в связи с легендарным «Некрономиконом» Лавкрафта. Ссылаясь на мистификацию Некрономикона, первоначально опубликованную в 1978 году, Грант, похоже, видит некоторое значение в том факте, что «Белые люди» и Некрономикон упоминают «Знак Вур» и «Дхолов»:

В Некрономиконе есть упоминание о знаке Вур. В рассказе Артура Мейчена «Белые люди» есть упоминания о «нечестивом куполе вур». В обеих книгах есть ссылки на «Дхолов». Означает ли это, что, подобно Чамберсу, Бирсу и Лавкрафту, Артур Мейчен также видел акашический Некрономикон, или недавние редакторы последнего заставили нас поверить, что Мейчен также видел - и понимал – нерасшифрованный «Liber Logaeth» Доктора Ди?

Конечно, было бы гораздо более вероятно, что в некотором предыдущем существовании Лавкрафт был хорошо знаком с Некрономиконом и ... ночные кошмары, от которых он страдал, произошли, как он сам подозревал, в результате преступлений, совершённых в предыдущем воплощении, в котором он практиковал чёрное и ужасное колдовство.

Это кажется бессвязным. Как знакомство Лавкрафта с подлинным «Некрономиконом» привело к тому, что сознание Мейчена также получило к нему доступ? И не более ли вероятно, что упоминания о знаке и дхолах в Некрономиконе указывают на то, что его современные авторы черпали вдохновение у Мейчена? Как ни странно, для каждого, казалось бы, доверчивого в этом вопросе, Грант продолжает критиковать «Некрономикон» и его редакторов:

Если бы Лавкрафт случайно увидел упомянутые выше фрагменты якобы «расшифрованной уникальной Елизаветинской криптограммы», и такой взгляд на них остаётся весьма сомнительным предположением, поскольку все ухищрения и борьба криптографов и комментаторов Лавкрафта, как я думаю, не позволила найти в них каких-либо практических методов вызова через Пространственные Врата чудовищных сущностей, о которых у него рассказывается.

Но я не хотел бы останавливаться на такой негативной или критической ноте, касающейся кого-то, чьи труды оказали такое большое влияние на развитие послевоенной магии. Я до сих пор могу вспомнить острые ощущения - когда я был подростком в серых 1970-х годах - когда читал описания Гранта о фантастических магических событиях за занавесом лондонских домов. Его, казалось бы, свидетельские показания о ритуалах, одержимостях и проявлениях, изображали магию как живую практику, а не как чисто историческое явление.

Возможно, предыдущие примеры иллюстрировали, как Грант использует вымышленный исходный материал в качестве доказательства или вдохновения для своих идей и убеждений. Я бы сказал, что было бы ошибкой оценивать его сочинение в соответствии со стандартами общепринятой науки - он, похоже, не заинтересован в том, чтобы его считали таковым (и он, безусловно, весьма галантен в отношении цитат и ссылок!). Грант с энтузиазмом ухватился за замечания Мейчена о реальности вымышленных персонажей (во введении к «Умельцу Диккенсу»):

Артур Мейчен обратил внимание на глубокий магический факт, когда он заметил, что такое существо, как миссис Гамп - неповторимое творение Диккенса - известно почти всем грамотным жителям этой планеты, а миссис X, Y или Z - наша ближайшая соседка - известна лишь немногим, которые составляют её непосредственный круг знакомых. Еще миссис Х «настоящая», а миссис Гамп «нереальная», плод человеческого разума. Но этот ум, будучи по-настоящему творческим, может наполнить свои образы собственной жизненной и устойчивой энергией, так, что образы оживают и поселяются в умах бесчисленных людей.

Другие комментаторы, в то же время, будучи благодарными, все же высказали резкие комментарии относительно более странных аспектов работы Гранта. Например, Ричард Качиньский писал в своей биографии Кроули, что «хотя он [Грант] получает высокие оценки за оригинальность, его манера толкования трудна для новичка, а его более поздние книги становятся всё более причудливыми». Точно так же графический новелист и оккультист Алан Мур, пишет в обзоре одного из художественных произведений Гранта «Против света», что:

Книги Кеннета Гранта, несмотря на их вылазки в помешательство или, возможно благодаря им, имеют более подлинную оккультную силу, чем работы, созданные более условно здравомыслящими авторами, и, безусловно, читаются более увлекательно.

Вместе с девятью якобы не художественными произведениями, которые составляют три Тифонианских Трилогии, Грант также является автором нескольких романов и рассказов. Дейв Эванс в своей статье для «Wormwood» обратил внимание на вымышленное качество всей работы Гранта, а не только на то, что явно обозначено как вымысел, и на ценность этой самой выдумки. Можно сказать, что в своих произведениях Грант плетёт заклинание. Многочисленные упоминания или темы (такие как «Иксаксаар» Мейчена) повторяются как в одной работе, так и по всему корпусу его работ, это что-то вроде музыкальных лейтмотивов. Человека втягивают в фантастический мир, вызывая у читателя «сдвиг сознания». В интервью, когда его спросили о назначении его книг, Грант ответил: «Основная цель - подготовить людей к встречам с незнакомыми состояниями сознания». Сам процесс чтения Гранта - это магически опыт.

© Перевод Баньши Дану, 2019 г.

​Иллюстрация Денис Форкас Костромитин из серии Видение Тнугдала.