Эмблемы смерти издавна занимали важное место в мифологии всех религий и духовных орденов. И едва ли этот мотив когда-нибудь исчезнет окончательно, если только человек не достигнет бессмертия во плоти. Воистину, смерть — великий уравнитель. И в своем отношении к эмблемам смерти доктрина Нового Эона разительно отличается от той, что господствовала в Эоне Осириса. Посвятительная система Нового Эона по-прежнему изобилует символами смерти — этим мощным орудием перемен и преображения. Но радикальное отличие их нынешней роли от той, которую они играли в прошлом, сводится для последователей Телемы в двум пунктам:

1) мистическая смерть более не является символом Наивысшего Достижения;
2) учение о Второй Смерти отвергнуто как суеверное и порочное.

По большому счету, в основе христианства лежит архетипический страх перед тьмой. Для первобытного человека граница между бессознательным и сознательным была весьма размытой. По мере эволюции сознания разрыв между бессознательным состоянием и самосознанием постепенно расширялся. Борьба за превращение в разумное существо превратилась в борьбу между тьмою и светом, между осознанностью и животным забытьем. Древний человек колебался между двумя мирами; новорожденные когнитивные способности то и дело поддавались неослабному тяготению пустоты или угасали под натиском могучего потока архетипов. Но зато каждое очередное возвращение к сознательному состоянию укрепляло саму волю к осознанности. Развивающийся разум отождествлял самого себя с миром света и сознания; бессознательное же ассоциировалось с тьмою, смертью и сном. Царство сна и сновидений — архетипический мир, населенный надличностыми сущностями, богами и демонами. И в реальном мире именно ночью опасность погибнуть от зубов хищника была особенно велика. Подобно периодическим погружениям в бессознательное, тьма то и дело возвращалась и пожирала свет. Ночь была врагом света, зрения, тепла, безопасности и спокойствия.

Юнг экспериментально показал, что мы наследуем архетипические компоненты психики от своих предков[1]. Многим детям темнота внушает необъяснимый страх. Даже в безопасной и уютной домашней обстановке, под опекой любящих родителей, ребенок может испытывать иррациональный ужас, оказавшись в темной комнате. Это — атавистическая реакция. У детей она встречается чаще, чем у взрослых, потому что развитие ребенка — это микрокосмическое отображение эволюционной схемы Homo Sapiens. Взрослый человек, достигший эмоциональной зрелости, как правило, преодолевает инфантильный страх перед тьмой и неизвестностью. Но остается великое неизвестное — то, что превыше и детских страхов, и возможностей нашего ограниченного разума. Это великое неизвестное и есть тьма смерти. И по сей день, после многих веков эволюции, мы трепещем перед этой ипостасью «мрачного жнеца». Мы стремимся любой ценой, любыми средствами продлить свою жизнь[2].

Христианство наживалось на этом первобытном страхе, проповедуя лживую догму, согласно которой это великое неизвестное таит в себе вечное проклятие для всех, кто не принял Иисуса как сына Божьего и спасителя мира. Верующим обещали вечный Рай, в котором нет места тьме[3]. Апостол Павел писал колосским христианам: «...благодаря Бога и Отца, призвавшего нас к участию в наследии святых во свете, избавившего нас от власти тьмы...»[4]. Неверующим же угрожали, что они «извержены будут во тьму внешнюю»[5].

Эта «тьма внешняя», или Ад, есть Вторая Смерть, смерть души[6]. Живучесть этой гротескной доктрины не поддается разумному объяснению, но служит нагляднейшей иллюстрацией к тому, какое наследие досталось нам от далеких предков. С интеллектуальной точки зрения кажется абсурдным, что биологический вид, прошедший огромный эволюционный путь от первобытной слизи до покорителей космоса, сознательно продолжает проповедовать учение об ужасах загробной жизни, об озере серном и огненном и легионах чертей с эдаким Бугименом во главе. Но не все из тех, кто следует этой доктрине, добровольно соучаствуют в сознательной лжи. Вернее будет сказать, что они пребывают во власти духа лжи, если так можно выразиться, — то есть, некоего архетипа[7].

В «Liber 418» пророчество о судьбе этого учения изрекает голос самого Иеговы:

«Горе мне, ибо я низвержен с места моего силой нового Эона <...> Многих духов лжи посылал я в сей мир, дабы утвердился Эон мой; и все они будут повержены»[8].

Вселенная темна

Как уже отмечалось, одна из основных особенностей Эона Осириса — предпочтение символов света перед символами тьмы. Но формула L.V.X.[9], посредством которой адепты выражали свое понимание природных фактов и способы их преодоления, при всей своей эффективности, несовершенна, так как основана на неполной картине мира. В Эоне Осириса представление о Божестве как солярной силе основывалось на идее противостояния между светом и тьмой; но теперь необходимость в такой предпосылке отпала. Только в геоцентрической системе мира Солнце мыслится «восходящим» и «заходящим», а Земля — неподвижной. В действительности же Солнце ярко сияет даже в полночь, освещая другую сторону планеты. Закат Солнца может считаться «событием» только с точки зрения земного наблюдателя; с точки зрения же самого солнца ничего подобного не происходит.

Наши предки, опасавшиеся, что солнце уйдет и не вернется, разрабатывали сложные ритуалы, обеспечивавшие возвращение дневного светила на рассвете. Но мы, в отличие от наших праотцов, не думаем, что солнце может пасть жертвой некоего чудовищного порождения тьмы. Опять же, с точки зрения самого солнца вселенная вообще темна: единственные источники света для него — крошечные точки далеких звезд. Солнце всегда погружено во тьму.

Из аналитической психологии мы знаем, что игнорировать темные стороны человеческой души небезопасно: дисбаланс, возникающий при этом, становится своего рода приманкой для негативных элементов, что в конечном счете может привести к распаду личности и душевной болезни. Тот, кто хочет заниматься магией, но пренебрегает этим советом, играет с огнем. Некоторых наставления начинающим магам — как, например, следующее из «Liber Tzaddi», — имеет смысл трактовать, в том числе, и с сугубо практической точки зрения:

«Многие поднялись, ибо были мудры. Они говорили: "Разыщи блистающий Образ в обители вечнозлатой, и стань с Ним одно”.

Многие поднялись, ибо были глупы. Они говорили: "Снизойди в этот мир, ослепляющий темным сияньем[10], и сочетайся там со Слепым Порождением Ила”.

Я, кто превыше Мудрости и Глупости, поднимаюсь и говорю вам: "Добейтесь обеих свадеб! Соединитесь и с тем, и с другим!”

Бойтесь, бойтесь, я говорю, устремиться лишь к одному и потерять другое.

Адепты мои стоят распрямясь, головою превыше небес, пятами ниже дна преисподней»[11].

Центральная формула нынешнего Эона — не L.V.X., а N.O.X.[12] И эта формула — не просто противовес или противоположность L.V.X. L.V.X. в свое время была формулой Сына (Вав), тогда как N.O.X. — это формула Матери (Хе). Первая в свое время открывала Усыпальницу в недрах горы Абиегнус; последняя открывает Врата Города Пирамид[13].

Обратите внимание, что о формуле L.V.X. мы говорим в прошедшем времени. Дело в том, что теперь она уже более не открывает Усыпальницу в недрах Горы Адептов, но лишь отмыкает Четверо Врат у подножия этой Горы. В прошлом она была словом Сына, Тиферет; ныне же стала словом Дочери, Малкут, соседствующей с миром Скорлуп. Формула I.N.R.I. не имеет никакого отношения к этой новой формуле L.V.X. и полезна в основном лишь для тех, кто еще не принял Закон Телемы[14]. Впрочем, все это имеет узкоспециальное значение и может быть интересно только соискателям A\A\[15].

Черный Бог

Краеугольный камень инициатического пути — осознание устройства человека. К этому можно добавить: «Чтó есть боги, что мы помним их?»[16] Тот, кто стремится к Посвящению, должен с самого начала искать ответы на оба эти вопроса. Это целесообразно, поскольку в свое время их ему зададут. Для этой цели весьма эффективно используются особые драматические ритуалы, действующими лицами в которых выступают как Служители, так и Соискатель.

В старой посвятительной системе Герметического ордена Золотой Зари Соискатель олицетворял Асара, или Осириса[17]. Иерофант, или Посвятитель, занимавший Престол Ра на Востоке, также представлял ипостась Осириса[18]. После Равноденствия Богов, свершившегося в 1904 году, сценарий изменился.

Теперь Иерофант стал ипостасью Хора[19]; в откровении было дано только это. Ввиду тождественности Посвящаемого и Посвятителя в старом ритуале можно было бы предположить, что и Соискатель — тоже Хор. Однако и в Эоне Хора Соискатель в начале пути по-прежнему остается Асаром[20]. И конечная цель Посвящения также не изменилась: Соискатель должен стать единым целым с Посвятителем.

«Не Исидой, матерью моей, не Осирисом, собой; но Хором, кровосмесителем, предавшимся Тифону, — вот кем да буду я!»[21]

Чтобы понять формулу Хора, нужно сперва постичь Осириса. По словам Кроули, «...вера человека в то, что он — смертный (Осирис), должна уступить место осознанию того, что он — Венценосное Дитя (Хор)»[22]. Разумеется, это предельное упрощение сложнейшей доктрины, которая начинает понемногу проясняться лишь при восприятии Гнозиса.

Кроули писал, что одно из величайших откровений, которые получали Посвященные в Древнем Египте, гласило: «Осирис — черный бог»[23]. В номере «Люцифера» (журнала, выпускавшегося Теософским обществом) за 1894 год было напечатано не публиковавшееся ранее письмо Элифаса Леви, датированное 26 января 1862 года. В нем говорилось: «Поэтому последнее слово древних мистерий, которое едва слышным шепотом выдыхали неофиту в ухо, гласило: "Осирис — черный бог”; и то же самое верно в отношении любого антропоморфного божества».

Выражение «Осирис — Черный Бог» встречается также в «Таинствах магии» А.Э. Уэйта (1886), в отрывке, перекликающемся с мыслью Леви: «Посвятительные испытания в Древнем Египте совершались в огромном подземном храме, откуда неофиты, поддавшиеся страху, не выходили уже никогда, но те адепты, что возвращались с победой, обретали в награду ключ ко всем религиозным таинствам; и первое великое откровение, кое им сообщали едва уловимым шепотом, заключалось в формуле: "Осирис — Черный Бог”. Иными словами, Бог, разукрашенный воображением непосвященного, —лишь тень Бога истинного»[24].

Выражение «Осирис — черный бог» цитировала и Е.П. Блаватская, толковавшая его схожим образом: «Эти слова произносились "едва слышным шепотом” во время египетских Посвящений, ибо Осирис Ноумен есть тьма для смертных»[25].

Если вообразить, что это правда, — что упомянутые слова действительно говорили соискателям Египетских таинств, — то следует задуматься, какой смысл в них могли вкладывать. Безусловно, они глубоко затрагивали душу соискателя, ибо египтяне воспринимали Осириса как очень личное божество. Осирисами для них были все — каждый мужчина и каждая женщина[26].

Для самих египтян Осирис заключал в себе множество тайн, одна из которых состояла в том, что Он был Египтом и его народом, народом Kmt, Хем, «Черной Земли»[27]. При ежегодном разливе Нила поля покрывались жирным, черным слоем ила, и выжженная, безжизненная пустыня превращалась в плодородную пахотную землю. Для египтян это был вопрос различия между богатым урожае и повсеместным голодом; это был дар жизни, отменяющей смерть. И у египетского посвященного при откровении о том, что «Осирис — Черный Бог», немедленно должна была возникать именно такая ассоциация.

Мы также усматриваем в этих загадочных словах не просто указание на то, что упомянутое божество есть «тьма для смертных», но и некий более конкретный смысл. Каждый из нас — Осирис. Мы должны открыть его в самих себе, ибо он — семя панацеи, семя Summum Bonum. Если мы стремимся к высотам, то прежде должны исследовать глубины; если мы ищем света, то должны вначале пройти по дороге тьмы; ибо семя это дремлет на полях ночи. В этом выражении — «Осирис — Черный Бог» — и по сей день, как и много веков назад, сокрыта величайшая тайна.

Откровения Эона Хора раскрываются в природе Осириса в трансмутации Первоматерии в Тайную Субстанцию. Сырье для Работы почти не изменилось, но катализатором преображения стало Новое Вино, а Камень Мудрецов стал Черным Камнем. Осирис — Черный Бог; но нет Бога, кроме Человека[28].

И вот я узрел надо мною Великую Руку, простертую долу, темную и ужасную, и голос воскликнул: «Я ЕСМЬ ВЕЧНОСТЬ».

И громкий всеобщий крик поднялся: «Нет! нет! нет! Все изменилось; все смешалось; ни в чем нет порядка; на белом — пятна крови; на черном — поцелуи Христа! Вернись! Вернись! Новый хаос найдешь ты здесь; для тебя это будет хаос; для нас же — остов Новой Истины!»[29]

[1] См., например: Карл Густав Юнг. «Архетипы коллективного бессознательного».

[2] Это одна из буддийских «оков» — рупарага, «стремление к телесному бессмертию», соответствующая Бине (см. «777», столбец CXIX).

[3] «И ночи не будет там, и не будут иметь нужды ни в светильнике, ни в свете солнечном, ибо Господь Бог освещает их; и будут царствовать во веки веков» (Откр. 22:5).

[4] Кол. 1:12—13.

[5] Мф. 1:8.

[6] Откр. 20:14 и 21:8.

[7] Эта сочувственная точка зрения не распространяется на всех без исключения. Достаточно вспомнить папу Льва X, который в свое время, по преданию, заявил: «Quantum nobis prodest hec fabula Christi!» («Как нам помогает эта басня о Христе!»).

[8] «Liber 418», 16-й Эфир.

[9] Происходит от лат. Lux, «свет». Формула L.V.X. означает «Свет Креста». См. эссе «Гематрия» в издании «777 и другие каббалистические труды Алистера Кроули».

[10] Ср. «Халдейские оракулы», §145: «Не снизойди в этот мир, ослепляющий темным сияньем, // где вероломная глубь распростерлась и тучи клубятся, // облик Аида скрывая, где вечно бурлящая бездна // черно-коварная кружится, зыбкими тешась тенями, // в вечном объятии с телом безвидным, пустым и бессветным». — Примеч. перев.

[11] «Liber XC», 36—40.

[12] Лат. «ночь», от др.-греч. Νυξ. Буквы N.O.X. интерпретируются как «Ночь Пана». См. «Книгу Лжей», главы 1, 11 и 29.

[13] Город Пирамид — мистическое название сефиры Бина (см. «Liber 418», 12-й Эфир). Это Храм Посвящения и Гробница Мастеров Храма. Ср. также следующее примечание Кроули к 9-му Эфиру: «BABALON = 156 = 12х13, формула четырех Сторожевых башен Вселенной [т.к. каждая из четырех енохианских Скрижалей Стихий заключает в себе 12х13 квадратов. — Примеч. перев.]. Эти Сторожевые башни состоят из усеченных Пирамид, внутри каждой из которых сокрыт Сфинкс. Башни эти заключают в себе символы энергий четырех стихий. Итак, поскольку в каждой Сторожевой башне содержится 12х13 Пирамид, можно сказать, что BABALON — это Шакти. Ибо стихии суть проявленные силы Всеотца. По этой же причине Сторожевые башни можно назвать "Городом Пирамид”, хотя и в менее возвышенном смысле, нежели тот, в котором данное выражение обычно употребляется в этих Видениях». См. также раздел «Трансмутации» в 7-й главе настоящей книги.

[14] Ср. в «Книге Тота»: «...это учение — для тех, кто слаб среди братьев, для тех, кто страдает от иллюзии несовершенства: оно поможет им отыскать путь к беспредельному Свету».

[15] Подробнее см. главу 7.

[16] Парафраз Пс. 8:5: «Что есть человек, что Ты помнишь его?» — Примеч. перев.

[17] В соответствии с орфографией «Книги Закона», «Асар» — англизированная форма египетского «Wsir». Эллинизированная форма этого имени — «Осирис» (R.O. Faulkner, A Concise Dictionary of Middle Egyptian, p. 68).

[18] Этот ритуал в сокращении опубликован в «Эквиноксе», I:2. См. также «Полную систему магии Золотой Зари» И. Регарди.

[19] Hoor. В соответствии с орфографией «Книги Закона», это англизированная форма египетского Hr. Эллинизированная форма этого имени — «Хор» (Horus) (R.O. Faulkner, A Concise Dictionary of Middle Egyptian, p. 173).

[20] Пусть ученика не введет в заблуждение комментарий Кроули к «Liber Samekh», где утверждается: «...в новом Эоне Иерофант — Хор; следовательно, Соискатель тоже должен стать Хором». «Liber Samekh» относится к степени Младшего Адепта (у Врат Храма) и, следовательно, предназначена для посвященных Внутреннего ордена А:.А:. Не углубляясь в подробности, укажем, что Соискатель, не являясь Хором изначально, в конце концов становится им, если выдерживает испытание.

[21] «Liber VII», I:30.

[22] Комментарий к «Liber LXV», IV:26.

[23] А. Кроули, «Книга Тота», Ату XXI («Вселенная»).

[24] A.E. Waite, Mysteries of Magic, p. 393.

[25] Е.П. Блаватская, «Тайная доктрина», т. 3. Неоднозначный третий том «Тайной доктрины» вышел через шесть после смерти Блаватской, с предисловием Анни Безант. Д-р Ричард Качинский, помогавший исследовать проблему «черного Осириса», полагает, что первым это выражение употребил Элифас Леви. В письме к автору этой книги Качинский заключает: «...мы со всей уверенностью можем проследить эту фразу до 1860 года; то есть она уже была в ходу за 15 лет до основания Теософского общества и за 28 — до появления "Тайной доктрины”» (из личного письма от 4 апреля 2008 года e.v.).

[26] Первое упоминание о покойном как об «Осирисе» относится к Древнему царству. В период Среднего царства, в «Текстах саркофагов» это имя предпосылали именам знатных умерших. Помимо погребальных текстов, где любой умерший, независимо от пола, именовался Осирисом, дальнейшее подтверждение этому дает гробница Нефертари в Фивах, относящаяся к периоду 18-й династии. На стенах этой гробницы Осирис изображен с поясом — атрибутом женских божеств. Этот Осирис со всей определенностью был женщиной.

[27] Kmt — «Черная Земля», т.е. «Египет» (R.O. Faulkner, A Concise Dictionary of Middle Egyptian). Транслитерация «Хем» использована в Священных Книгах Телемы (например, «Liber LXV», 5:44 и 5:2). Современные египтологи читают это слово как «Кемет».

[28] В «Liber 418» (19-й Эфир) Брат Perdurabo слышит крик — «ошеломляющий до глубины души, холодный и жестокий: "Осирис был черным богом!”». В «Видении и Голосе» за этой фразой стоит учение о человеке (Осирисе), достигающем единения с Матерью (Биной); таким образом, она предвосхищает уничтожение индивидуального «я».

[29] «Liber 418», 29-й Эфир.

Перевод © А. Блейз